Профессор УрГПУ рассказал о причинах и профилактике аддикций

Александр Васильевич начал с  современного определения аддиктивного поведения как рецидивирующего, компульсивного, рационально не  мотивированного побуждения к  совершению определенных действий, и  дал классификацию аддикций (зависимостей). В  настоящее время выделяют 7  поведенческих аддикций (например, игромания, зависимость от  Интернета, любовная аддикция, трудоголизм и  др.) и  2  химические (алкоголизм и  наркомания). 

Ущерб от  аддиктивного поведения очевиден: это заболевания, приводящие к  инвалидности, потеря работы и  средств к  существованию, распад семьи, интеллектуальная деградация, суициды и  так далее. Все аддикции в  своем развитии проходят одни и  те  же фазы, и  все крайне трудно поддаются лечению. Тем не  менее, три поведенческие аддикции считаются позитивными и  поддерживаются обществом, даже если на  словах декларируется обратное. Все работодатели любят трудоголиков. Все сферы экономической и  социальной жизни поддерживают в  гражданах зависимость от  Интернета (и  все меньше действий можно совершить без Интернета, здесь и  банковские операции, и  покупки, и  запись к  врачу, и  многое другое). Наконец, любовная аддикция, тяга к  недоступному объекту любви активно эксплуатируется массовой культурой, феномен любого фанатства имеет в  основе аддиктивное поведение. 

Александр Смирнов назвал медицинские причины возникновения аддикций (преобладание гормональной регуляции над социальной и  когнитивной; генетические мутации; нейробиологические факторы), но  подробности оставил за  рамками лекции и  сосредоточил внимание на  этиологических факторах. И  в  первую очередь это несформированная или разорванная связь «мать-дитя» в  раннем возрасте. Недостаток материнской любви порождает дефицит источника бытийной мощи  — того, что дает силы для преодоления бытийных конфликтов. Если этих сил не  хватает, человек ищет суррогат и  находит его в  аддикциях. 

Среди факторов нарушения дуального союза между матерью и  ребенком Александр Васильевич назвал нежелание иметь ребенка, неожиданные для матери объем и  трудность ее  новых обязанностей, рождение ребенка в  компенсаторных целях или еще по  каким-то причинам, не  связанным с  желанием материнства, физическую изоляцию матери от  ребенка, агрессивность и  холодность матери по  отношению к  ребенку, унижение образа матери в  глазах ребенка. Этому последнему, по  мнению лектора, способствует мода на  раннее половое воспитание. На  вопрос из  зала, когда  же следует говорить с  детьми «от  этом», Александр Смирнов ответил, что его позиция  — не  раньше, чем в  14-15  лет. 

Раскрывая понятия «источник бытийной мощи» и  «преодоление бытийных конфликтов», лектор обратился к  теории мифологического мышления Люсьена  Леви-Брюля (открыл явление партиципации первобытного человека с  тотемом как явления, когда часть мощи тотема переходит на  все племя или на  его представителей), Карла Юнга (обнаружил те  же закономерности в  мышлении ребенка) и  Леопольда Зонди (сформулировал концепцию дуального союза матери и  ребенка как источника Seinsmacht  — «бытийной мощи»). Идея в  том, что человек, в  отличие от  животного, сознает свою смертность, на  него давит этот груз («тяготы бытия»), и  для маленького ребенка единственным средством преодолеть этот страх является мать, любящая, теплая и  всепрощающая, которая всегда рядом. Сначала ребенок физически связан с  матерью, потом  — психологически. Вера во  всемогущество матери (а  затем и  отца) до  определенного возраста ребенку необходима. Подростковые бунты, по  мнению Александра Смирнова , как раз наступают на  этапе «изгнания из  рая». Ребенок становится старше, родители уже не  кажутся ему богами  — они становятся обычными людьми. Утраченный источник бытийной мощи он  пытается заменить другими. Но  если в  детстве связь с  матерью была прочной, то  и  эмансипация проходит без больших эксцессов и  обычно не  завершается формированием аддикции. 

Александр Васильевич призвал заниматься профилактикой аддиктивного поведения путем психолого-педагогической работы с  будущими матерями, а  если шире, то  изменения в  общественном сознании отношения к  институту материнства. « Матерью сначала надо стать в  голове »,  — заключил лектор. 

Пресс-служба УрГПУ
Текст: Ирина Шаманаева
Фото: Александра Карпушева