Фарит Набиуллин: "Жизнь рудника и города – неразрывные вещи"

В этом году у Фарита Набиуллина юбилей: ровно 30 лет назад, в 1989 году, он приехал в Берёзовский. Одиннадцать из них Фарит Минниахметович посвятил руднику

– Берёзовский рудник – одно из основных мест работы березовчан, – начинает свой рассказ руководитель предприятия. – Уже несколько лет средний возраст работника рудника держится на отметке в 35 лет. 11 лет назад эта отметка была на возрасте в 60 лет. Работали в основном пенсионеры, и предприятие на тот момент не очень радужно смотрело в будущее, потому что не было смены кадров. На сегодняшний день не может не радовать обилие молодых людей. Мы обучаем не один десяток своих работников.

– По планам в этом году должны была начаться добыча на 612 и 712 горизонтах, на каком этапе сейчас работы?

– Там продолжаются подготовительные работы. К сожалению, те содержания, которые декларировались, геологические цифры, которые давала промразведка рудника в советское время, не подтверждаются. А когда запасы не подтверждаются – это самая серьезная «запятая» в перспективах. Сейчас мы хорошо работаем на привозной руде, выстраиваются отношения с невьянским прииском. Это дает нам возможность активно готовить 612 и 712 горизонты. Дело в том, что на текущий момент это только затраты. Если бы у нас не было финансовой поддержки города и области, не было бы привозной руды, мы бы просто не смогли готовить эти горизонты.

– Почему рудник не является градообразующим предприятием?

– Мы являемся самым крупным налогоплательщиком – это уже говорит о многом. Этот статус обязывает не опускать планку. Но если раньше на территории города существовало до десятка шахт, людей работало и пять и шесть тысяч в лучшие времена, то сегодня у нас работают 1019 человек. В городе появились другие предприятия, в свое время БЗСК, УЗПС, торгово-промышленные компании, Брозекс, Флагманъ. Если назваться градообразующим – получится моногород, у которого свои минусы. И правильно делает руководство города, что приводит сюда новый малый и средний бизнес, что развиваются другие производства. Бюджет не должен стоять на одной ноге в виде рудника.

– Кроме статуса первого налогоплательщика рудник из года в год является партнером и поддержкой практически каждого городского мероприятия. Зачем вам это?

– А как же? Здесь же живут наши работники, наши дети, внуки наших ветеранов. Пусть доля нашего участия и небольшая, но, тем не менее, помогаем мы всегда.

– Что сейчас с долгоиграющим проектом шахтных вод?

– Очень долгоиграющий получился у нас проект. Мы со своей стороны готовы: вода чистая, прошедшая все стадии наблюдения. С трудом, но все-таки решаем сейчас проект санитарно-защитной зоны. Он решается долго, подрядная организация, которая взялась подготовить проект, то и дело сталкивается с теми или иными препятствиями, но продолжает работать.

Есть надежда, что в ближайшие годы мы все-таки начнем реализовывать свою воду в городские сети. Город растет, и чтобы закрыть завтра потребности воды по перспективным проектам, потребуется протянуть десятки километров водопровода, строить станции подъема, перекачки и так далее. А в нашем случае ничего этого не потребуется.

В первую очередь, и мы никогда об этом не забываем, мы обеспечиваем экологическую безопасность города. К сожалению, за последний год активизировались провалы. На это влияет и временной фактор, и горно-геологический. Буквально недавно засыпали 3500 кубов на выходе второпавловской дайки, за автодромом, через неделю добавили туда еще полтысячи кубов.

Там, где мы в свое время давали отрицательные заключения, возникли и хозяйственные постройки, и предприятия, ангары. Понятно, что эти ангары – не тяжелые конструкции, но они находятся в эксплуатации, к ним подведен водопровод, сделана канализация, либо они подключены к городской сети, либо выгреба. А это в свою очередь влияет на состояние массива. Если водопровод где-то дал течь, то естественно все это уходит к нам, в наши насосные установки, попутно вымывается достаточно приличный объем горной массы. А поскольку на тех территориях, которые являлись зоной обрушения, сдвижения, сегодня стоят эти хозпостройки, то не может не быть негативных факторов на дневной поверхности.

Вот недавно были дожди. Та вода, которая не ушла в Берёзовку, она всё равно пришла к нам, попутно вымывая и образовывая каверны (пустоты в горной породе - прим. ред.). Соответственно в каверну передвигаются верхние слои. К большому сожалению, мы не можем контролировать состояние тех сетей, которые подвели к этим новым постройкам.

– А что по провалам в районе улиц Революционная, Карла Маркса?

– Это были искусственные провалы, чтобы избежать стихийные. Условно, были отработаны запасы в этажах 60, 112, 162, 212 м. Проведены взрывные работы с погашением дневной поверхности и проведена рекультивация.

– Какие способы закладки сейчас используете?

Есть два способа. На сегодняшний день мы используем сухую закладку под Режевским трактом, нашей же отработанной горной массой, возим автомобилями, в скважину большого диаметра сваливаем горную массу и перемещаем в те пустоты, которые находятся на нижележащих горизонтах. Есть гидрозакладка, где по трубопроводам мы доставляем горную массу в те выработки, которые надо заложить. Устанавливаются специальные перемычки, контрольные скважины. И таким образом пульпой производим гидрозакладку. Это очень сложно и затратно, но всё это делается.

Учет по выработкам ведётся с 30 годов прошлого столетия. По выработкам до того времени у нас информации нет. Тогда золото добывали и в погребах, и на огороде; старательских артелей было много, и они вели не учтенные работы. Это всё приводит к тому, что у людей по сей день случаются провалы на огородах. Это для нас непредсказуемо и, несомненно, вызывает тревогу.

– Я бывал у вас на 512…

– Это радует. Согласитесь, сознание меняется, когда там побываешь?

– Я никогда себе представить не мог, что окажусь в настоящей шахте, несмотря на то, что родился и вырос в Берёзовском. А сейчас соотнес, что я был там в сентябре 2016-го. В это время как раз шла очистка 712-го от иловых отложений после откачки воды.

– Мы тогда ужаснулись количеству ила, который там скопился за время затопления. Откачать воду не составило никакого труда. А ил убирать очень тяжело, все делали лопатами, врукопашную. Сегодня это все позади.