Неизвестная история «Бивиса и Баттхеда»: почему хотели разлучить основателей Екатеринбурга

Сегодня в арбитражном суде будут рассматривать иск скульптора Петра Чусовитина и Ассоциации правообладателей к предпринимателю Марине Чеботаевой об использовании изображения памятника Татищеву и Де Геннину . До этого они уже взыскали деньги с издательства и производителя конфет . Оказалось, что имущественные права на памятник оформлены администрацией города, а вот авторские права принадлежат скульптору Петру Чусовитину, который сейчас живет в Москве.

Печатать и публиковать фото монумента теперь стало опасным делом, но мы все-таки рискнем и в этом не коммерческом материале расскажем об истории памятника, о том, кто и почему протестовал против памятника и как не заплатили за работу скульпторам-исполнителям.

Как к Татищеву в пару поставили Де Геннина

В 1995 году мэрия решила, что в Екатеринбурге должен появиться памятник отцам-основателям города. Это была уже вторая попытка увековечить Василия Татищева и первая — Вильгельма Де Геннина.

Татищев — человек, который придумал построить на Исети завод, вокруг которого впоследствии вырос Екатеринбург. Как вспоминал бывший главный архитектор города Сергей Луканин, в 1982 году председатель исполкома городского совета народных депутатов, по-современному мэр, Павел Шаманов поручил Главархитектуре провести конкурс на размещение памятника Татищеву. Его выиграл проект скульптора Андрея Антонова и архитекторов Демидова и Незнанского. Поставить памятник хотели у дома сталинского ампира на улице Воеводина в Историческом сквере.

— Речь шла об одном Татищеве, — рассказал E1.RU Борис Демидов. — Наш проект утвердили, и Антонов начал работать, сделал скульптуру в глине в натуральный размер, осталось только сделать форму, отлить... И тут случился 1991 год, это дело отложили. А когда пришла новая команда городской власти, решили ставить памятник Татищеву и Де Геннину вместе, заново искали авторов, хотя тот проект уже был практически готов. Помню, в то время в «Вечерке» («Вечернем Екатеринбурге». — Прим. ред. ) вышла заметка Виталия Воловича о том, зачем проводить новый конкурс, когда уже был принят проект. Но тем не менее.

Вспомнили о монументе в 1995 году, и тогда решено было в пару Татищеву поставить Вильгельма Де Геннина. В 1722 году Де Геннин в ранге генерал-майора стал главой горнозаводской администрации на Урале и сыграл решающую роль в появлении Екатеринбурга. Именно он настоял на том, чтобы железоделательный завод был построен, хотя против выступал уральский промышленник Никита Демидов. При этом Татищев и Де Геннин друг друга недолюбливали и вряд ли при жизни могли подумать, что будут стоять рядом, отлитые в бронзе.

На конкурс заявились шесть скульпторов: Константин Грюнберг (автор памятника Жукову и мемориала «Черный тюльпан»), Петр Чусовитин, Валентина Соколова, Наталья Гринева, А. Булыгин и О. Бессонов. В музее архитектуры и промышленной техники Урала устроили выставку проектов, посмотреть на них могли все желающие.

Победителя определило тайным голосованием жюри из чиновников, архитекторов и скульпторов под руководством мэра Аркадия Чернецкого. В 1997 году подвели итоги конкурса. Пять членов жюри отдали голоса за проект Петра Чусовитина (согласно документации конкурса, соавторами проекта были архитекторы Овечкин и Дубровин), двое за проект Соколовой, один за проект Гриневой. Одновременно жюри голосовало за месторасположение будущего памятника. Был еще вариант Геологической аллеи в Историческом сквере, но победило место у водонапорной башни.

Как рассказывает писатель Дмитрий Карасюк, прямо перед местом, где сейчас стоит памятник, по приказу Татищева в 1738 году сожгли на костре татарина Тойгильды Жулякова за то, что, насильно крещенный, он вернулся из православия в ислам. Годом позже на этом же месте была сожжена башкирка Кисябика Байрясова.

— Это были последние сожжения в российской истории. А потом на месте, где по приказу Татищева так казнили людей, поставили ему памятник. Но те, кто выбирал место, скорее всего, об этом не знали, — говорит Карасюк.

В победившем проекте Чусовитина у Татищева и Де Геннина не было головных уборов (это видно на фото выше). По словам Дмитрия Карасюка, кто-то из принимавших работу спросил: «А как их отличить-то?». И тогда на Де Геннина надели шляпу.

Как известный спортсмен днем прыгал с парашютом, а ночью делал Татищева и Де Геннина. И не получил денег

Петр Чусовитин, уроженец Свердловской области, к тому моменту давно живший в Москве, приехал в Екатеринбург, и началась работа.

Александр Петров тогда был художником-керамистом на творческо-производственном комбинате, который стал подрядчиком по созданию памятника. Работы по основному направлению не было, Петрову предложили на этом проекте стать мастером: обеспечивать исполнителей глиной, дранкой, деревом, металлом, подготавливать леса в цехе (высота памятника — 4,2 метра), следить за дисциплиной (время было трудное, говорит он, многие выпивали, не выходили на работу) — в общем, делать всё, чтобы процесс не останавливался.

Процесс создания памятника он описал так:

— Автор дает скульптуру в малом варианте, после этого изготавливается каркас в натуральную величину, на него накидывается глина, дальше скульпторы-исполнители работают по глине: формируют ноги, голову, шляпу, складки. Скульптор принимает у них работу, сам доделывает, что считает нужным, и сдает её комиссии.

Дальше форматоры создают модель в натуральную величину из гипса, её снова принимает сначала скульптор, потом комиссия. После этого гипсовые части отдают литейщикам.

Одним из создателей памятника был будущий четырехкратный чемпион мира по парашютному спорту Валентин Прокопьев. Поработать скульптором-исполнителем его позвал друг отца Анатолий Старыгин, до этого они уже несколько раз делали ледовые городки. Днём Валентин прыгал с парашютом, а ночью работал в мастерской. Отсыпался в самолете после прыжков.

— Мы с Анатолием Степановичем делали Де Геннина, — рассказывает он. — Чусовитин дал нам модель 1,6 метра, кстати, она была без шляпы. Шляпу сделали потом, чтобы выделить одну из фигур. Мы путем масштабирования самостоятельно сделали из глины модель в натуральную величину. Комиссия ее приняла. После этого начали отформовывать, то есть делать точно такую же модель, но из гипса. Работа кропотливая и очень интересная, она очень увлекла, всё своё свободное время проводил там. Вторая бригада, которая делала Татищева, ушла, и нас попросили спасти ситуацию, выручить и закончить его, чтобы успеть в срок. Так что Татищев от пояса и выше — тоже наша формовка и отливка.

Работали всю осень, зиму и весну, закончили 15 мая 1998 года. Пётр Чусовитин позже говорил в интервью «Литературной России»:

— Ког­да я де­лал в Ека­те­рин­бур­ге мо­ну­мент Та­ти­ще­ву и Де Ген­ни­ну, я го­во­рил на­чаль­ни­кам (мэ­ру го­ро­да, гу­бер­на­то­ру Росселю), что мож­но, ко­неч­но, сде­лать и за три дня, но это бу­дет не па­мят­ник ос­но­ва­те­лям го­ро­да, а Дед Мо­роз со Снегурочкой.

Часть денег за работу Прокопьев и Старыгин, которого уже нет в живых, так и не получили. Они долго судились, выяснилось, что администрация города расплатилась с комбинатом, который нанимал скульпторов-исполнителей, автор тоже получил гонорар, но деньги, предназначенные исполнителям, до них дошли не все.

— На двоих мы недополучили 64 миллиона неденоминированных рублей, — говорит Валентин Прокопьев. — В силу неопытности мы работали без договора, но был наряд — задание. Проиграли три процесса, не смогли доказать, что комбинат нам должен.

Сегодня он удивляется, что с автора путеводителя и производителя конфет взыскивают деньги за использование изображения памятника Татищеву и Де Геннину:

— Мне это непонятно. Надо, наоборот, гордиться и показывать, что этот памятник — лицо города. Когда мы работали над ним, было очень приятно осознавать, что нас уже не будет, а памятник будет стоять.

Автор проекта Пётр Чусовитин сейчас живет в Москве и с журналистами на эту тему общается только через Ассоциацию правообладателей по защите и управлению авторскими правами в сфере искусства (УПРАВИС), которая и подает иски.

В ассоциации E1.RU сказали, что авторское право на произведение изобразительного искусства действует при жизни автора и в течение 70 лет после его смерти.

— Говорить, что автор запрещает публиковать изображения, неправильно. Эти произведения можно использовать всем, получив разрешение правообладателя, и стоит это копейки, — сказал представитель ассоциации. — Пример: для публикации на 1/8 полосы в книге или путеводителе тиражом до 3 тысяч экземпляров ставка авторского вознаграждения — 350 рублей единоразово.

Как везли гранит с Украины и покрывали памятник секретной краской

В мае 19 гипсовых частей памятника отдали для отливки на Уралмашзавод. Параллельно шла работа над площадкой и постаментом памятника. Основу из 300 кубометров бетона делали уральские строители.

— Непростой здешний рельеф подсказал творческой группе архитектора Евгения Лугового расположить площадку так, что она как бы поднимается вверх двумя короткими, но широкими лестничными маршами и вместе с тем широко распахнута, соответствуя масштабам всего того, что ее окружает, — писал в мае 1998-го «Вечерний Екатеринбург».

Детали двух выполненных под старину фонарей отлили в Каслях. Серый гранит для постамента привезли с Сибирского карьера. Три блока из красного гранита для пьедестала и основания памятника обработали в Днепропетровске и в готовом виде привезли в Екатеринбург. В июне устанавливать их приехала бригада каменотесов под руководством Николая Голобородько, она же обрабатывала камень при строительстве храма Христа Спасителя в Москве и делала постамент памятнику княгине Ольге в Киеве. Между гранитными плитами проложили свинцовые прокладки, чтобы уберечь камни от сдвигов и осадков.

В газетах тогда писали, что фрагменты постамента и гранит будут покрывать специальной краской, рецепт которой держится в секрете. Известно лишь, что в ее основе лежит пчелиный воск.

Как искали для памятника другое место и спорили, кто важнее — Татищев или Де Геннин?

Не всем архитекторам понравился памятник, споры не утихали, даже когда уже был выбран проект Чусовитина и определено место установки.

Член екатеринбургского союза художников, искусствовед Георгий Зайцев писал в январе 1998 года в «Уральском рабочем»: «Не знаю, кто представлял мэру историческое обоснование для памятника, но парное решение скульптуры все-таки изначально лженаучно: Де Геннин и Татищев не были ни товарищами по работе, ни единомышленниками, ни равновеликими людьми в деле основания и строительства нашего города. На один постамент ставить две эти фигуры нельзя». По его словам, «Де Геннин приказывал, а Татищев выполнял его приказы».

Обозреватель «Уральского рабочего» Тамара Курашова на это отвечала, что измерять вклад этих двух людей в основание и развитие Екатеринбурга нельзя, у каждого своя роль. Но все же провела некоторое сравнение, и оно оказалось в пользу Василия Никитича: «Как посчитала Нина Петровна Архипова, известный географ-популяризатор, много лет занимающаяся татищеведением, Татищев строил Екатеринбург в первое свое пребывание на Урале в общей сложности почти 2,5 года. Геннин — только в его отсутствие, то есть пять месяцев».

Скульптор Геворкян замечал, что предложенный проект — вольный повтор памятников Герцену и Огареву, Минину и Пожарскому. Зайцев вопрошал: «Неужели никто не заметил, что в памятнике нет никакого художественного образа?». Впрочем, говорил он, это относится и ко всем остальным проектам, участвовавшим в конкурсе.

Были у него претензии и к месту установки, самому, на его взгляд, неудачному из предложенных: «Мало того что солнце полдня будет освещать фигуры сзади, что они будут «парить» над водосбросом Исторического сквера. Но своей задней частью они будут обращены ко входу в часовню во имя святой Екатерины, что, сами понимаете, не совсем удачно».

Скульптор Виталий Беляев, например, предлагал разделить Татищева и Де Геннина и поставить их у самого водосброса по краям.

А вот эти слова Зайцева сегодня кажутся очень знакомыми: «Как-то мы забываем, что исторический центр города — это не чей-то дворик, где можно установить то, что понравилось двум или трем десяткам пусть и уважаемых людей, а не населению города. Памятники ставятся на века, нам будет стыдно перед потомками за наши просчеты».

Не утихали разговоры даже в апреле, всего за четыре месяца до установки памятника. Нужно ли вообще его ставить и тем более на этом месте, обсуждали общество краеведов, клуб знатоков города, кафедра ДПИ УГППУ.

На защиту и памятника, и места встал главный архитектор города Сергей Луканин:

«…А. Чернецкий в начале 1995 года объявил открытый конкурс на памятник основателям города и место его размещения. Прошло три года с этого момента, и сегодня люди, называющие себя патриотами города, решили, что всё, что сделано скульпторами и архитекторами, выполнено плохо, совсем не так, как надо. Но если ты знаешь, как надо, я считаю, участвуй в конкурсе, участвуй в общественном обсуждении. Ведь возникает вопрос, где были все те, кто сегодня забрасывает мэра города письмами: «А может, рано вести стройку, а может, провести еще один конкурс?».

Как памятник поставили и всё-таки полюбили

Разговоры утихли, и 14 августа 1998 года, к 275-летию Екатеринбурга, памятник отцам основателям города торжественно открыли. На церемонии присутствовали губернатор Эдуард Россель и мэр Аркадий Чернецкий. 

Надпись у подножия гласит: «Славным сынам России В. Н. Татищеву и В. И. Де Генину Екатеринбург благодарный, 1998 год». Правда, стоят фигуры наоборот: слева Де Геннин, а справа Татищев. Хотя по большому счету это и не важно, горожане воспринимают Татищева и Де Геннина как одно целое. Их называют Бивисом и Баттхедом, заботливо укутывают в шарфики, проводят возле них митинги и пикеты, да и просто назначают рядом с ними встречи.

Благодарим за помощь в подготовке материала Музей истории Екатеринбурга и Евгения Бурденкова.

Текст: Анна ЖИЛОВА
Фото: Анатолий СЕМЕХИН / ТАСС; Л. БАРАНОВ / «Вечерний Екатеринбург»; Артём УСТЮЖАНИН / E1.RU; 1723.ru; Андрей КОПЫРИН; семейный архив Анатолия Старыгина; Н. РЖАВИН